Воспитатель с трудом повторил слова на божественном языке, заставив всех вздрогнуть и задуматься. Попасть под недовольство царя, не сильно хотелось.

— Мы зайдём к нему утром, — решил Ментуиуи и с ним все согласились, — только не давай ему много вина Бенермерут.

— Я и так его господин Ментуиуи разбавляю постоянно водой, — развёл руками Бенермерут, — но Его величество просит с каждым разом всё больше.

Военачальники обеспокоенно переглянулись.

— Удачи тебе Бенермерут, — Иамунеджех подошёл и похлопал его по плечу, — пусть боги будут к тебе благосклонны.

С ним все попрощались и быстро, пока их не услышал царь, отправились праздновать подальше от его шатра.

— И что прикажете делать мне? — воспитатель, оставшись один, поймал взглядом Меримаата, который увидев знакомый взгляд, также быстро слинял в сторону шатра, куда ушли военные.

— Добавлю в вино побольше капель из корня мандрагоры, — наконец решил он, — а то это всё добром не закончится.

Утром я проснулся не помня, как вообще заснул. Помню только сидел в одиночестве с кувшином вина и вот я уже утром, лежу в своей кровати, прекрасно выспавшийся и полный сил. Вчерашняя хандра по победе и любовные терзания по Хумай как-то разом отошли на второй план, появился аппетит и хорошее настроение, которое я последние недели поднимал себе только вечерники посиделками с вином.

— Бенермерут! — крикнул я и когда лицо воспитателя появилось в проёме я сказал.

— Скажи Хоремхебу, что я хочу возобновить утренние с ним тренировки, — с радостью сообщил я ему, — а я пока пойду побегаю и позанимаюсь.

— Меримаата будить? — спокойно поинтересовался Бенермерут, поскольку тот раньше тоже присутствовал на всех тренировках, пока я не ушёл в хандру по уехавшей наложнице.

— Конечно, почему он вообще ещё дрыхнет⁈ — удивился я, — царь уже проснулся.

— Ну как бы вчера все отмечали победу, — осторожно ответил он, — если Его величество ещё помнит о подобном пустяке. Врага было в три раза больше, нас меньше, но мы убили почти две тысячи, сами потеряв всего сто воинов.

— И правда неплохо, — удивился я, поскольку думал, что мы потеряли гораздо больше, — тяжело раненных пусть как обычно отправят в поместье, легко раненые идут дальше, просто в задних рядах.

— Всё, как всегда, — склонил он голову, выходя из шатра.

Когда он вернулся, то я самостоятельно умылся, переодеваться пока не стал, ведь сменить одежду лучше было после занятий. Выйдя из шатра, я увидел непривычно тихий лагерь, хотя часовые везде имелись на своих постах, они все кланялись, когда я проходил мимо. Хопи и легионеры из моей сотни, зевая и обречённо смотря на меня, готовились к долгому кроссу, когда я был в таком настроении, то обычно любил бегать подольше.

Наматывая круги вокруг лагеря, я очищал голову, заодно вспоминая события вчерашнего дня, а также те недочёты, которые заметил во время битвы. Всё это нужно будет потом проанализировать вместе с военачальниками, чтобы внести коррективы в дальнейшее развитие войска. В остальном я не нашёл к чему придраться, легионы и всадники действовали ровно так, как я и хотел. Каждодневные тренировки и железная дисциплина легионов была лучшим моим оружием, пока мы не перевооружились.

— «Нужно всё царство захватить до конца, — решил я, пробегая очередной круг, — дойду до мест, куда доходили другие фараоны и на этом закончу. Надоел мне шатёр и отсутствие малейших удобств».

Настроение от анализа своих действий и поступков, которые я признал безупречными, резко стало подниматься и полностью довольный собой я вернулся в лагерь. Бенермерут вылил на меня тёплой воды, помог обмыться и я переодевшись, пошёл к шатру Хоремхеба, где мы обычно тренировались, застав там три спящих за столом тела.

Глава 26

— Бенермерут, — я брезгливо потыкал в их сторону пальчиком, — облей их холодной водой.

Воспитатель был хороший человек и пожалев воинов, облил всех тёплой водой, но оказавшей такой же эффект. Все взбодрились и фыркая, с трудом, но поднялись на ноги.

— Тренировка! — радостно и воодушевлённо заявил я, вызвав у них только горестные стоны.

Издеваясь над не спавшими всю ночь, не совсем трезвыми телами, я радовался, что сам не такой алкаш, как они. Правда эти мои речи вызвали почему-то удивление со стороны Бенермерута, но я списал это на его беспокойство за здоровье военачальников и Меримаата. Промучив всех два часа, я взбодрился сам, повысил себе настроение до максимума и отправился мыться и переодеваться. Это утро, впервые за долгое время начиналось просто замечательно.

Позавтракав, я взобрался на колесницу, подогнанную всё ещё зевающим Меримаатом и отправился посмотреть на небольшую горку растущего снаряжения, которую собрали за вчерашний день и утро сегодняшнего с поля боя.

— Распределить среди легионеров, — приказал я, поскольку не увидел там ничего ценного. Немного кожаных панцирей и совсем немного медных топоров — это не то, что меня интересовало. К тому же можно было не сомневаться, что всё это вскоре окажется в «Лавке ненужных вещей». Название, которое я дал войсковому приёмному пункту прилипло к нему и воины тащили туда всё, что не могли унести, получая за это золото. Конечно, после битвы за Керма мы значительно снизили расценки за принимаемые вещи, сделав их такими чтобы было выгодно всё это транспортировать и продавать в Фивах. Так что доходы ещё и от подобной деятельности, которую мы делили только между военачальниками, приятно добавляли мотивации им, заставляя отказываться от мелочной добычи, якобы показывая солдатам свою щедрость. Всё равно потом это отбивалось нами на перепродаже, а главное все были счастливы. Солдаты, получая золото избавлялись от не сильно нужных им предметов, затрудняющих движение, мы же зарабатывали просто на перепродаже, не предпринимая к этому никаких усилий. Знакомые купцы военных, делали всю работу за нас, присылая обратно только золото.

Поскольку добычи с поля боя было не так много, то общего построения не было, деканы контуберий вызывались писцами, выбирали трофеи на определённую стоимость и поставив отпечаток пальца возвращались к себе. Особого ажиотажа не было, это всё же не захват города. Единственным памятным моментом стало то, что я собрал Второй легион и сначала поздравил их с общей победой, затем дал ему собственное имя, по примеру Первого. Теперь Второй легион носил теперь официальное название — Legio II Fortis.

— Что будем делать с пленными мой царь? — обратился ко мне подъехавший Ментуиуи, хоть и выглядевший потрёпанным, но всё же лучше, чем те трое, которых я застал утром у шатра.

— А сколько мы поймали?

Военачальник повернулся к сопровождавшему его писцу.

— Четыре тысячи двести пятьдесят три, — ответил тот с поклоном.

— Предложите тем, кто владеет луком, контракт легионера, — без раздумий ответил я, — остальных отдайте работорговцам.

— Тебя кстати не волнует Ментуиуи, что большая часть их войска разбежалась? — поинтересовался я у него, — теоретически они ведь могут опять собраться и засесть в каком-то городе. Потом выкуривай их оттуда.

— Насколько я успел узнать у пленных, дальше будут города не с такими высокими стенами, как здесь мой царь, — ответил военачальник, — проблемы нас могут поджидать только в Джебель Баркал и Мерове, одним из самых последних городов на южной границе царства Керма.

— Ладно, но Менхеперресенеба надо будет отправить вперёд осмотреться, а также пожалуй пошлю Хопи с половиной сотни на лодках вверх, чтобы разведали, как там дальше течёт Нил. Скоро ведь должен быть четвёртый порог, а потом и пятый с шестым.

— Цари прошлого останавливались только на четвёртом, — с намёком сказал мне Ментуиуи, — Его величество будет первым, кто зашёл с войском так далеко.

— Где-то там ещё Пунт, но мы туда вряд ли пойдём. Слишком долго находимся в походе, слишком большой обоз накопился, — ответил я, погладив подбородок.