— Но Его величество не отказывается от самой мысли захватить Пунт, так ведь? — с улыбкой уточнил он.

— Если можно обложить данью и иметь постоянные поступления тамошних богатств, то зачем платить за это деньги? — ответил я вопросом на вопрос, вызвав у него улыбку.

— Мой царь, пойду поговорю с пленными, — поклонился он и пошёл к собранным на поле боя керминцам.

Пополнив легионы лучниками-новобранцами, попутно издеваясь над ними, то есть правильнее сказать, приучая к дисциплине, мы отправились дальше по течению Нила, не встречая больших городов, а потому, если где и встречалось хлипкое сопротивление, то мы натравливали на него лучников, а затем разграбив, оставив остальное работорговцам, следовавшим за нами и работающими не покладая рук. Караваны уходили вверх на север и я был уверен, что только писцы знали сколько их было с начала этой кампании. Что-что, а учёт в Египте был поставлен на высоком уровне, правда иногда не совсем того, что было действительно нужно знать.

Кроме возобновившихся занятий, ещё одним приятным фактором нашего путешествия было то, что кругом была в основном зелёная саванна, без надоевшего мне песка. Часто стали попадаться такие животные, каких в Египте не было. Например, слоны, носороги и неизвестные виды газелей и другой бегающей, ползающей и летающей фауны. Военачальники даже поохотились на носорога, радостно предъявив потом в качестве трофея огромный рог, меня мучения животных не привлекали, и я не участвовал в подобных развлечениях.

Вот так, грабя и угоняя в рабство всех, кто жил в селениях по обеим сторонам Нила, мы вышли к огромной скале, называющейся Джебель Баркал и одноимённому городу, который имелся внизу у этой скалы. В нём проживало от силы пять тысяч жителей, а сам город находился за такой смехотворной стеной, что керминцы понимая это выслали делегацию, которая хотела договориться с нами. К их несчастью — это было бесполезно, так что Джебель Баркал был взят на следующую же ночь, полностью разграблен, а мы не став дожидаться окончания работы работорговцев пошли дальше, следуя за изгибами реки, которая повернула на север и мы теперь снова поднимались вверх вплоть до четвёртого порога, пройдя который река снова вильнула вниз, уводя нас за собой и вскоре преодолев пятый порог, мы дошли до последнего крупного города царства Керма — города Мерове. Здесь собрались все те, кто бежал от нас раньше. Также стены города спешно наращивались, была видна разного цвета кладка: старая и новая, ещё не до конца просохшая. Разговаривать с нами не стали, понимая, что нам неинтересны переговоры, так что началась недолгая осада, которая закончилась через неделю тем, что несколько богатых семей решили открыть нам ворота, за гарантии своей безопасности. Триста отпущенных человек стоили жизней моих легионеров, так что они направились куда-то вниз, на юг, а мы на две недели остались в Мерове, чтобы полностью его разграбить и очистить от людей. Лучники из остатков бывшей армии наследника царя решили подписать с нами контакты, так что в легионы влилось ещё почти две тысячи лучников доводя их общее количество до пехотного состава двух легиона. Общее количество войск, что я имел под своим началом приближалось к двадцати тысячам. Их составляли как раз два удвоенных легиона, в каждом из которых имелось по 4000 только одних лучников. Мои военачальники удивлялись, зачем мне столько много, но не сопротивлялись моим решениям, ведь войско было на полном обеспечении, так что задумываться об этом стоило точно не им. Я же прекрасно осознавая силу большого количества лучников в сражениях, старался их наращивать столько, сколько это было вообще возможно без ущерба качества состава, ведь при приёме в легион, к лучникам были намного жёстче требования, чем к пехотинцам. Они должны были хорошо из него стрелять как минимум.

Запасшись вином и провизией, мы продолжили путь вниз на юг и каково же было моё удивление, когда саванна стала переходить сначала в небольшие подлески с первыми редкими высокими деревьями, а затем и вовсе мы вышли к границе царства Керма, за которой виднелись горные пики с деревьями, сплошной массой растущих на них.

— А мы покупаем древесину в Речеру, — видя всё это богатство, задумчиво сказал я, стоя на колеснице. Как я и думал, на них всё сложнее было передвигаться здесь, когда начались леса, возвышенности и неровная дорога со слоем почвы. Но поскольку мне было интересно, что будет дальше, то я и решил идти до тех пор, пока могут ехать колесницы.

— Огромные богатства мой царь, — потрясённо смотря на обилие ценной древесины, подтвердил мои слова Иамунеджех.

— Нужно будет этим заняться по возвращении, — решил я, — надеюсь Хатшепсут не будет спорить с тем, что как важно нам иметь собственную древесину.

— Мой царь твоё решение? — с надеждой посмотрели на меня военачальники.

Я посмотрел на колёса наших с ними колесниц, полностью заляпанные в комьях земли, на огромные леса впереди, к прохождению по которым войско было не готово и тяжело вздохнул. Как неинтересно было пойти дальше, но это было уже неразумно, а потому я ответил просто.

— Мы возвращаемся.

Они обрадовались, прокричали мне здравницу, а вскоре новость молнией пролетела по войску и крики раздались уже отовсюду. Воины радовались, что могут вернуться в места, где наконец можно потратить заработанные деньги. А их было очень много! Каждый легионер, кто был с начала похода заработал столько, сколько крестьянская семья могла заработать за десять лет и то учитывая, что крестьяне получали за свою работу только еду, а солдаты имели золото, которым можно было оплачивать вообще всё, что угодно. Потому всеобщая радость была мне понятна. Грустили лишь простые керминцы, понимая, что прощаются со своей родиной навсегда, но кого интересовало их мнение.

Долгая дорога домой была по-своему приятна. Я сказал, чтобы учили на длительных привалах только новичков, ветеранам было разрешено отдыхать до нашего возвращения, что было встречено радостными криками легионеров, уставшим от бесконечных повторений одного и того же. Мне вообще военачальники предлагали сесть на лодки и с небольшим отрядом быстро вернуться по реке сразу в Фивы, но я отказался, поскольку не знал, что меня ждёт дома. Иметь под боком личную армию было точно надёжнее, чем быть без неё. Поэтому чтобы занять время, я тренировался сам, войдя в привычный график: утром пробежка, ОФП, потом занятия с военачальниками по бою с щитом и копьём, или щитом и мечом, вечером стрельба из лука от Хоремхеба, и для разогрева крови управление колесницей перед сном. После всего этого к ночи на меня накатывала приятная усталость, так что вино стало больше не нужно для того, чтобы спокойно заснуть. Я теперь ложился рано сам и также сам вставал. Жизнь при таком ритме стала налаживаться, любовная лихорадка по Хумай полностью спала и я снова чувствовал себя легко и свободно. Я вообще был удивлён, что чувства подобные тем, какие я испытывал к Маше, повторились к керминке, которую мне подарили, но разумеется поскольку я позиционировал себя как бог, то внутренними переживаниями ни с кем не делился, проживая всё в себе.

Единственным неприятным фактором для меня стал вернувшийся песок, когда мы вышли из саванны и снова нас обняли ласковые, тёплые, но смертельные объятья пустыни Сахары. Так что просто огромным удовольствием стал вид знакомого города, а также дворца вице-короля Нубии в Каср Ибриме. Разведчики ускорили лошадей, чтобы разузнать новости, а также свободно ли то место, где войско вставало лагерем прошлый раз, а я уже мысленно приготовился снова отдаться в нежные и заботливые руки девушек, которые будут обо мне заботиться.

Вернувшиеся вскоре разведчики сообщили, что их попросили скорее уехать, поскольку в городе свирепствует неизвестная болезнь. Улицы были пусты, только сотни трупов лежали на пустынных улицах города, издавая гнилостный запах.

— Мда, — удивился я, поскольку не знал, что в Древнем Египте были какие-то крупные моровые болезни, но решив, что лучше перестраховаться, мы по широкой дуге обогнули город и отправились дальше, ступив на ту территорию, которую захватывали казалось уже так давно. Здесь нам были очень рады, говорили, что прибывших наместников и войска от царя Хатшепсут они отправили за мандатом, так что жизнь прекрасна. Когда я поинтересовался, не свирепствует ли и у них болезнь, охватившая Каср Ибрим, все недоумённо на меня посмотрели, ответив, что только вчера оттуда прибыл караван с товарами. Ни о какой болезни никто не слышал. Тревожный звоночек прозвенел у меня в голове, но я пока не стал озвучивать свои подозрения.